— Но как это может спасти?

— Если ты поклонишься каппе, он должен будет поклониться тебе в ответ. Тогда вода выльется у него из макушки, и он потеряет свою силу.

— Ну, хорошо, но раз они могут вылезать из воды, то почему не нападают на нас?

Рен задумался, потом неторопливо ответил:

— Обычно они охотятся на детей, по крайней мере, мне так рассказывали. Мама говорила, что ее дедушка вырезал имена детей на фруктах или огурцах и бросал эти плоды в воду перед каждым купанием малышей. Считалось, что если каппа съест фрукты или овощи, он утихомирится и не станет причинять зло купающимся детям.

— Твоя мама тоже так делала?

— Нет. Во-первых, мы были царскими детьми, и у нас были собственные купальни. А во-вторых, мама не верила в эту легенду. Она просто рассказала ее нам, чтобы проиллюстрировать свою мысль о том, что ко всем людям и существам на свете нужно относиться с уважением.

— Мне бы хотелось как-нибудь побольше узнать о твоей маме. Кажется, она была очень интересной женщиной.

— Да, она была такой, — мягко ответил Рен. — Думаю, она бы тоже захотела поближе познакомиться с тобой. — Он обшарил внимательным взглядом воду и указал мне на притаившегося демона. — Вот этот уже собрался сцапать тебя, хотя они обычно охотятся на детей. Наверное, их посадили сюда охранять драгоценности. Если бы ты взяла хоть один камень, он бы утащил тебя под воду.

— Но зачем ему меня утаскивать? Разве не проще выпрыгнуть на меня из реки?

— Каппа обычно топит свои жертвы перед тем, как высосать у них кровь. Большую часть времени они стараются проводить в воде, так для них безопаснее.

Я попятилась от реки, поставив Рена между собой и водой.

— Что будем делать? Вернемся в лес или останемся около реки?

Рен провел ладонью по волосам, а потом снял с плеча гаду и переложил в руку.

— Как насчет того, чтобы придерживаться золотой середины? По-моему, каппы не собираются вылезать из воды, но постараемся держаться подальше и от них, и от колючих веток.

Мы шли еще около двух часов. Все это время нам удавалось избегать и капп, и деревьев, хотя последние изо всех сил пытались дотянуться и схватить нас. В одном месте река делала большой изгиб, и нам пришлось слишком близко подойти к деревьям, однако Рен держал гаду наготове, и несколько ударов по ближайшим стволам быстро усмирили дерзкие ветки.

Наконец мы дошли до исполинского дерева, преградившего нам путь. Его длинные ползучие ветки неестественно вытянулись в нашу сторону, иголки жадно ощетинились. Рен присел, а потом на немыслимой скорости помчался вперед и с разбегу взбежал на ствол. В тот же миг дерево скрыло его в своих зеленых лиственных объятиях.

Потом я услышала громкий стук, дерево затрепетало и выпустило свою добычу. Рен, весь расцарапанный, но улыбающийся до ушей, свалился на землю, но тут же вскочил и побежал ко мне. Его улыбка мгновенно сменилась выражением тревоги, когда он увидел, что я, разинув рот, смотрю куда-то поверх его головы. До сих пор раскидистое дерево загораживало нам обзор, но когда оно съежилось от страха перед гадой, я увидела впереди призрачно-серое царство Кишкиндха.

21

КИШКИНДХА

Мы прошли под гигантским колючим деревом, и нашим взорам предстал город. Размерами он больше походил на средневековый замок, чем на настоящий город. Река подбегала к самому подножию крепостной стены и, разделяясь на два рукава, окружала ее, наподобие рва. Стены, возведенные из светло-серого камня, переливались голубыми искрами слюды, придававшей им мерцающий дымно-фиолетовый оттенок.

— Келси, скоро стемнеет. У нас был тяжелый день, мы устали. Давай остановимся здесь, выспимся, а в город пойдем завтра?

— Я двумя руками за. У меня уже не осталось сил.

Рен ушел собирать хворост и вскоре вернулся, сердито бормоча:

— Тут даже сухие ветки царапаются!

Он бросил немного валежника в выложенное мною кольцо из камней и разжег костер. Я достала бутылку воды. Вытащив из рюкзака небольшой котелок, Рен наполнил его водой и поставил на огонь.

После этого он снова отправился на поиски хвороста, а я принялась деловито устраивать лагерь и справилась с этим делом довольно быстро, поскольку на этот раз у нас не было палатки. Мне нужно было только расчистить поляну от камней и веток.

Когда вода вскипела, я залила кипятком две упаковки сухого обеда и стала ждать, когда сублимированная пища впитает влагу и станет съедобной. Вскоре вернулся Рен и, продолжая проклинать кусачий хворост, плюхнулся рядом со мной. Я протянула ему обед, и он стал медленно помешивать его.

Между порциями обжигающей пасты я спросила его:

— Рен, как ты думаешь, эти каппы не набросятся на нас ночью?

— Вряд ли. Они живут в воде и, если верить легенде, боятся огня. Я позабочусь о том, чтобы наш костер горел всю ночь.

— Тогда, может быть, стоит дежурить по очереди? На всякий случай?

Рен улыбнулся уголком губ и забросил в рот еще одну ложку спагетти.

— Ладно, и кто будет караулить первым?

— Я.

Его глаза заискрились смехом.

— Значит, у нас есть храбрый доброволец?

Я сердито покосилась на него и проглотила пасту.

— Смеешься надо мной, да?

Он прижал руку к сердцу.

— Ни в коем случае, мадам! Я и так знаю, что вы не робкого десятка. Вам ничего не нужно мне доказывать.

Разделавшись с едой, Рен присел на корточки возле костра и подбросил в него новую охапку загадочных колючих веток. Огонь горел жарко. Стоило языкам пламени коснуться дерева, как оно сначала вспыхивало зеленоватым светом, а потом с шипением рассыпалось искрами, будто фейерверк. Затем пламя окрашивалось ослепительным красновато-оранжевым цветом с зелеными язычками в сердцевине.

Я убрала пустые обеденные упаковки и тоже стала смотреть на странный костер. Рен подсел ко мне и взял меня за руку.

— Келлс, я ценю, что ты вызвалась дежурить, но все-таки прошу тебя отдохнуть. Это путешествие дается тебе труднее, чем мне.

— О чем ты говоришь? Ты же исцарапан с головы до ног! А я всю дорогу просто шла за твоей спиной.

— Да, но на мне все быстро заживает. И потом, я вообще не думаю, что об этом стоит беспокоиться. Давай договоримся так: я буду караулить первым, и если ничего не случиться, мы оба ляжем спать. Уговор?

Я хмуро посмотрела на него. Рен стал перебирать мои пальцы, а потом перевернул мою руку и прочертил линии на ладони. Отсветы костра играли на его красивом лице. Я невольно уставилась на его губы.

— Келси? — Он посмотрел мне в глаза, и я быстро потупилась.

Я не привыкла иметь с ним дело в походе. До сих пор я сама принимала все решения, а он просто шел за мной. Гк… Вообще-то большей частью это я шла за ним. Но в любом случае он был тигром и не спорил со мной. И не отвлекал меня мыслями о том, как бы поскорее очутиться в его объятиях и начать целоваться.

Рен улыбнулся мне своей потрясающей белозубой улыбкой и погладил мою ладонь.

— У тебя такая мягкая кожа.

Он наклонился к моему уху. Кровь толчками застучала у меня в висках, туманя сознание.

— Келлс, скажи, что согласна на мой план.

Я стряхнула с себя завораживающий туман и упрямо сжала зубы.

— Ладно, согласна, — выдавила я. — Хотя ты вынудил меня согласиться.

Он расхохотался и наклонился, чтобы заглянуть мне в лицо.

— И как же именно я тебе вынудил?

— Во-первых, ты знал, что стоит тебе до меня дотронуться, как я утрачу всякую способность связно мыслить. А во-вторых, ты всегда знаешь, как добиться от меня того, чего тебе нужно.

— Неужели это правда?

— Еще какая! Тебе нужно только похлопать глазами или улыбнуться и попросить ласково, добавить парочку отвлекающих прикосновений, и вот уже я, не приходя в сознание, радостно уступаю тебе во всем!

— Неужели? — едва заметно усмехнулся Рен. — А я и не знал, что оказываю на тебя такое воздействие!

Он взял меня за подбородок и повернул лицом к себе. Потом ласково провел пальцами по моему подбородку, скользнул вниз по горлу и вдоль шеи до ключиц. Кровь молоточками застучала у меня в венах, когда он дотронулся до шнурка, висевшего у меня на шее, и спустился к амулету; затем, не сводя глаз с моего лица, Рен все тем же легким прикосновением снова прошелся кончиками пальцев по моей шее. Я с усилием проглотила комок в горле.