— Превосходно, — с кривой улыбкой выдавила я.

Я начала продавать билеты, вскоре ко мне на помощь пришла Кэтлин, и мы работали вместе до тех пор, пока не раздалась музыка, объявляющая о начале представления. После этого я просидела в будке еще минут двадцать, но поскольку больше никто не пришел, я заперла выручку в сейф и разыскала под куполом Мэтта, глазевшего на представление.

Человек в халате, с которым я разговаривала утром, оказался главным на цирковой арене.

— Как его зовут? — шепотом спросила я у Мэтта.

— Агостино Маурицио, — ответил тот. — Он владелец цирка и акробат, как и все остальные члены его семьи.

Синьор Маурицио по очереди приглашал на манеж клоунов, акробатов и жонглеров, и я от души наслаждалась представлением. Но вскоре Мэтт пихнул меня локтем в бок и кивнул на лоток с сувенирами. Приближался антракт: время продавать воздушные шарики.

Вдвоем с Мэттом мы надули десятки разноцветных шаров из баллона с гелием. Детишки совершенно обезумели. Они носились от лотка к лотку, лихорадочно пересчитывая свои монетки, чтобы потратить все до последнего пенни. Оказалось, что красный — самый популярный цвет воздушного шарика. Мэтт принимал деньги, а я надувала шары. Первый блин, как известно, комом, поэтому у меня с ходу лопнуло несколько штук, перепугав малышей, однако сумела обратить свою неловкость в шутку, выкрикивая «Опаньки!» при каждом хлопке. Очень скоро дети хором орали «Опаньки!» вместе со мной.

Снова заиграла музыка, и малыши, сжимая в руках покупки, толпой ринулись на свои места. Некоторые купили светящиеся в темноте мечи и теперь вовсю размахивали ими перед носом друг у друга.

Когда мы уселись, на манеж вышел отец Мэтта со своими дрессированными собаками. Затем снова выбежали клоуны и разыграли несколько номеров со зрителями. Один из них осыпал детей ведром конфетти.

«Отлично! А мне, значит, теперь все это подметать!»

Затем на манеже снова появился синьор Маурицио. Зазвучала тревожная музыка сафари, огни цирка стали быстро тускнеть, словно погашенные какой-то невидимой силой. Луч прожектора высветил ведущего, стоящего в центре арены.

— А теперь… гвоздь нашей программа! Его поймали в диких свирепых giungla, то есть джунглях, Индии и привезли сюда, в Америку. О, это жестокий хищник, cacciatore bianco [7] , он таится в густых зарослях и долго выслеживает дичь, выжидая нужный момент, а потом… он прыгает на нее! Movimento [8] !

Пока он говорил, униформисты вынесли на манеж большую круглую клетку. По форме она напоминала огромную перевернутую чашу с прочным решетчатым туннелем с одной стороны. Униформисты поставили клетку на середину арены и защелкнули замки на металлических кольцах, вмурованных в бетонные блоки.

Все это время синьор Маурицио продолжал разливаться соловьем. Он надрывался в микрофон, а ребятишки нетерпеливо прыгали на своих местах. Я от души покатывалась над кривляньем синьора Маурицио. Наш босс оказался отличным рассказчиком. Он громко говорил:

— Этот тигре… о, он один из самых pericoloso, самых опасных хищников на свете! Внимательно следите за нашим укротителем, ведь сейчас он будет рисковать жизнью, чтобы вы увидели, каков он, наш… ДИРЕН!

Синьор Маурицио посмотрел направо, а потом бросился наутек с манежа, провожаемый лучом прожектора до самого выхода в задней части шатра. Двое униформистов втащили на манеж старомодный фургон для перевозки зверей. Он был как две капли воды похож на цирковой фургон, который изображают на коробке с фигурным печеньем в виде животных. Белый, с узорчатой и позолоченной по краям крышей, с черными колесами на белых ободах и фигурными деревянными спицами, выкрашенными золотой краской. По обеим сторонам фургона были приварены металлические прутья, загибавшиеся наверху в виде арки.

Дождавшись, когда отец Мэтта войдет в клетку, униформисты перекинули трап фургона в зарешеченный туннель. Укротитель неторопливо расставил три тумбы возле одной стены клетки и встал напротив. Он был одет в броский золотой костюм и небрежно помахивал коротким хлыстом.

— Выпустите тигра! — зычно приказал он.

Двери распахнулись, и униформист, стоявший возле клетки, подтолкнул зверя к выходу. Затаив дыхание, я смотрела, как огромный белый тигр выходит из клетки, сбегает по трапу и входит в решетчатый туннель. Через мгновение он был уже в клетке вместе с отцом Мэтта. Щелкнул хлыст, и тигр вскочил на тумбу. Еще щелчок — и тигр встал на задние лапы, царапая воздух когтями передних. Зрители бешено зааплодировали.

Тигр с легкостью перепрыгивал с тумбы на тумбу, а отец Мэтта расставлял их все дальше и дальше друг от друга. Перед последним прыжком я снова затаила дыхание. Я боялась, что тигр не сможет допрыгнуть, но отец Мэтта уверенно подбадривал его. Собравшись, тигр присел, зорко смерил взглядом расстояние, а затем прыгнул. На несколько мгновений его тело зависло в воздухе с вытянутыми передними и задними лапами. О, какой это был изумительный зверь! Коснувшись тумбы передними лапами, тигр перенес на них тяжесть туловища и грациозно приземлился на задние лапы. Он немного повертелся на тумбе, с легкостью балансируя своим огромным телом, а потом уселся и повернулся мордой к укротителю.

Я долго хлопала в ладоши, полностью покоренная этим чудесным созданием.

По знаку укротителя тигр с рычанием поднялся на задние лапы и замахал в воздухе передними. Затем отец Мэтта выкрикнул новую команду. Тигр спрыгнул с тумбы и побежал вокруг клетки. Укротитель поворачивался следом за ним, не сводя глаз с животного. Хлыст он держал у самого хвоста тигра, подбадривая его не останавливаться. По сигналу укротителя молодой униформист передал в клетку большое кольцо — обруч. Начался новый номер. Тигр прыгал в обруч, молниеносно разворачивался и снова прыгал.

Напоследок укротитель засунул голову в пасть тигру. Зрители замерли, Мэтт напрягся. Тигр неимоверно широко распахнул челюсти. Увидев острые белые клыки, я с замиранием сердца подалась вперед. Отец Мэтта стал медленно наклонять свою голову к тигру. Тот несколько раз моргнул, однако не шелохнулся, а только еще шире разинул пасть.

Наконец голова укротителя целиком скрылась в тигриных челюстях, полностью заполнив собой грозное пространство клыкастого зева. Через несколько секунд отец Мэтта медленно вытащил голову наружу. Очутившись на свободе, он отбежал в сторону и стал раскланиваться перед восторженно ревущей публикой. Тем временем униформисты снова выбежали на арену, чтобы убрать клетку.

Но я смотрела только на тигра, сидевшего на тумбе. Я видела, как он облизнулся. При этом он забавно сморщил морду, словно учуял что-то любопытное. Мне даже показалось, будто он вдруг поперхнулся, как кот, отрыгивающий комок шерсти. Потом тигр встряхнулся и сел более спокойно.

Отец Мэтта вскинул руки над головой, и зал громко приветствовал его. Снова раздался щелчок хлыста, и тигр, быстро спрыгнув с тумбы, вбежал в туннель, поднялся по трапу и вошел в свою клетку. Отец Мэтта убежал с манежа и скрылся за брезентовым пологом.

— Великий Дирен! Mille grazie! Огромное спасибо за то, что посетили цирк Маурицио! — закричал синьор Маурицио.

Когда клетка с тигром проезжала мимо меня, мне вдруг ужасно захотелось погладить зверя по голове и утешить. Я не знала, способны ли тигры выражать свои чувства, но почему-то не сомневалась, что поняла настроение Дирена. Мне показалось, что он тосковал.

В этот миг на меня вдруг повеяло легким ветерком, напоенным ароматами ночного цветущего жасмина и сандалового дерева. На какое-то время это таинственное благоухание полностью заглушило тяжелые запахи горячего масляного попкорна и сахарной ваты. Сердце у меня забилось быстрее, руки покрылись мурашками. Но нежный аромат растаял так же быстро, как появился, и я вдруг почувствовала непонятную пустоту внутри.

Зажегся свет, дети начали выходить из цирка. В голове у меня все еще стоял туман. Я медленно встала и повернулась к занавесу, за которым исчез тигр. Слабый запах сандалового дерева и беспокойное ощущение никуда не пропали…